эстраду последнее время, хотя прежде упивался именно ими — снова возвращался к новостным передачам, к первой или второй кнопке трехпрограммника и впитывал то, о чем говорила Москва, а потом выходил, чтоб снова выдать свой монолог. В последние недели перед новым годом таких оказалось немало. Особо его зацепил новый закон о выборах, принятый в первые дни декабря внеочередной сессией Верховного Совета. Не то в шутку, не то всерьез, он заметил, что в следующем году непременно попробует выдвинуться.
— А чем я плох. Государством у нас, по мысли основателя, может управлять кухарка. Я-то лучше. Я жизнь знаю. У меня судьба сложная. Я свою кандидатуру точно выдвину на собрании ЖЭКа.
— Если ему позволено будет… — попытался оборвать я хмельную мысль Михалыча.
— Тогда пойду в исполком, там предложусь. Все же дворник, и экзотика и член партии. Да еще и вон с какой судьбой, сын партизанки. Правда, с отцом беда, но люди любят непростые жизненные истории, а я — самое то.
Потом он говорил и про талоны на мясо, вводимые с января, рассказывал про дефицитный — впервые в истории — бюджет Союза: мол, может, хоть так товары появятся. Михалыч плохо понимал, что это такое, ему казалось, что это напрямую связано с пустеющими прилавками. Оля пыталась ему объяснить, кажется, не понял, поскольку назвал нас проходимцами, жирующими на простом народе и спекулянтами, которых никто не собирается по воле сокиного сына ловить и сажать. Я только заметил в ответ на его возмущенные вопли, что сейчас временно не спекулирую, безработный, Михалыч вдохнул побольше воздуха, чтоб порвать меня окончательно, да вдруг сдулся, попросил прощения. И все одно добавил: надо работать, без этого страну загубим. Вспомнил, что может помочь.
Работу я нашел сам. Не стараниями соседа или солнышка, через знакомых, у которых сыскалось местечко в ателье «Мария». Пускай оно и женское, но с новогодья станет и мужским тоже, небольшое отделение, там как раз мне место и найдется. Правда, придется подождать, если не против. Я оказался не против, больше потому, что другие кооперативы предлагали лишь кроить и строчить уже по готовым схемам, к примеру, ту самую «варенку», которая еще год и вполне может выйти из моды, сменившись чем-то, более классическим. Джинсы они такие, любят неизменность, иначе бы не просуществовали столетие с хвостиком. А мне хотелось хоть немного поработать самому. Быть может, предложить что-то клиенту из своего загашника, на что он бы обратил внимание и согласился носить. А что еще надо дизайнеру?
Узнав, что я все сам себе нашел, Оля вздохнула с облегчением. Одной проблемой меньше, а ведь их и так немало. В декабре и начале января она занималась приготовлениями к свадьбе, договаривалась, приглашала, готовила и обращалась в разные шарашкины конторы, которые должны были исполнить ее заветные мечтания, вроде открыток с сердечками и цветов из цветных салфеток на столы. И еще много чего, что она намечтала — кажется, с времен прошлой, не слишком удачно вышедшей свадьбы, поминать всуе которую она не собиралась. А я старался и не напоминать ей о прошлой неудаче. И вообще не попадаться под руку, когда Оля находилась в своем полете фантазии. Получив от меня сообщение, что с моей стороны за столом все же окажутся два однокашника, она успокоилась и более не приставала ко мне с тем, чтоб я мог, по незнанию всех тонкостей свадебных хлопот, сделать не так или, того хуже, испортить вконец. А потому я оказался предоставлен сам себе и занялся тем, что у меня не шибко, но все же получалось — расследованием.
Ирину я долго не хотел тревожить новыми расспросами, она и так натерпелась за время прежних отношений с Артуром. Но с другой стороны, после беседы с Ивантеевым, у меня буквально не оставалось выбора, так хотелось узнать упущенные детали — если она вообще согласится говорить со мной. Но когда я не выдержал и пришел в типографию, Ирина оказалась вполне разговорчива, и первым же делом начала расспрашивать у меня о ходе моих изысканий. Известий вышло немного, но хорошо у хозяйки предприятия нашлось время, горячка, связанная с новогодними праздниками сошла, народ занимался своими делами, разве что особые поклонники старого нового года приходили с заказами на открытки, которые на почте не сыщешь. Да и я сам, признаться, запамятовал, что у нас свадьба намечена аккурат на этот праздник. Верно, и солнышко запамятовала о его существовании, когда спешно выбирала из двух дат — субботы, четырнадцатого, совсем тогда свободной и пятницы, тринадцатого, более удачного для бракосочетания дня, но уже занятого до самых трех часов дня.
Вкратце я рассказал Ирине, как у меня продвинулись дела и между словом, помянул Ивантеева, выводя ее на разговор. К моему удивлению, она начала первой.
— Конечно, помню тот день. Я еще удивлялась, чего Артур вообще потащил меня на эту встречу. Но когда увидела Ивантеева…
— Вы с ним знакомы?
— Да, одно время я у него хотела одолжиться, да не случилось. Артуру я тоже говорила, не стоит, но он настаивал на встрече. Как будто второй раз мог бы переменить что-то.
— Но ведь переменил. Ивантеев, в самом деле, решил дать ему взаймы.
Ирина удивленно на меня посмотрела.
— Вот неожиданность. Я и не знала. Правда не знала, — будто я начал противиться ее словам. — Получается, первый раз он решил довести дело до Ковальчука намеренно. Пусть Артур бы платил тому, а когда не смог…
— Нет, вряд ли. Кто мог вообще предположить что «Рабочая одежда» выкинет на прилавки свою собственную «варенку».
Она посмотрела на меня как на ребенка.
— Вы удивительный. Как будто за деревьями леса не видите. Ивантеев и мог, это человек с настолько обширными связями, что они идут чуть не до самой Москвы, а может и там тоже у него что-то да схвачено.
— Странно, что при всем этом он сидит здесь, а не занимает должность в союзном министерстве.
— Он здесь больше зарабатывает, — резонно заметила она.
— Но все же версия неубедительная. Зачем вообще доводить дело до крайности?
— Вы же детектив, не я. Я просто знаю людей, как выясняется, лучше вас, — настало время уже мне пожать плечами. — Видимо, что-то случилось во время первой встречи Артура с Ивантеевым, что-то неприятное, что-то ради чего можно и бросить пару тысяч, чтоб получить Артура в свое распоряжение. Ведь дела у вас шли не бог весть как, правда же? После провала дела с «варенками». — Неохотно я признал ее правоту. Ирина засияла. — Вот видите. Все просто. Артур был Ивантееву зачем-то нужен, и он решил воспользоваться удачной ситуацией.
